Они поднимают кубки — как чаши на рассвете.

Они не просят у жизни — они благодарят.

Три женщины. Три аспекта одной души.

Дочь, мать, ведьма.

Лёгкость, плодородие, знание.

Смех, вино, тайна.

Они не спорят, кто главнее.

Они встают в круг — и становятся одной.

В их объятиях — доверие.

В их танце — возрождение.

В их голосах — хор, сотканный из настоящего.

Они не боятся чувств.

И не прячут свою любовь — к себе, друг к другу, к жизни.

Платья развеваются, как занавеси ветра.

Волосы свободны.

Ноги босы.

Сердца — открыты.

Это не просто праздник.

Это ритуал возвращения к женской полноте.

Когда не нужно ничего, кроме друг друга.

Когда быть вместе — уже достаточно.

Они идут по улице, смеясь так, будто снова лето.

И пусть им за тридцать, за сорок, за пятьдесят —

они в это мгновение снова сестры по крови, по любви, по радости.

У каждой — свой стиль, но вместе они — как цветущий сад.

Одна в платье с пышной юбкой, цвета земляничного мороженого.

На ней — замшевые босоножки цвета спелого персика, и серьги-гроздья, будто созвездия на ушах.

Вторая — в шелковом кимоно цвета лакированной черешни,

с поясом на талии и белыми кедами, чтобы танцевать без усталости.

На её пальцах — винтажные кольца, которые она носит как трофеи своих путешествий.

Третья — в юбке-плиссе, цвета мятного крема,

и коротком топе цвета топлёного молока.

На шее — шёлковый шарф, завязанный в бантик,

в руке — бокал с аперолем и апельсиновой коркой.

Их волосы — распущены или собраны небрежно,

их макияж — с живыми акцентами: малиновая помада, сияющие веки, румянец от смеха.

Цветовая палитра — ягодная, сливочная, вечерняя.

Малина. Айвовый крем. Блёклое золото. Тёплый розовый. Фисташка.

Они обнимаются. Они фотографируются.

Они поднимают бокалы не за кого-то — а за себя друг в друге.

Состояние:«Я в круге. Я принята. Я целая. Через других женщин — я возвращаюсь к себе.»